«Siberian Life»

Любая ли сурмама способна жить в состоянии «контейнера с биоматериалом» и могут ли генетическим родителям не отдать ребёнка? И насколько всё это законно? После скандальных эфиров на НТВ и на Первом канале интервью Siberian Life согласились дать Ольга Патрина, куратор по суррогатному материнству и Юнна Зверева, директор новосибирского Центра суррогатного материнства и донорства «СибАист».

– Ольга, вы сами несколько раз были суррогатной мамой. Как пришли к этой необычной профессии?

Ольга: Я рано вышла замуж. В 2008 году у нас было двое детей и сложная ситуация с жильём, срочно были нужны деньги. Я задумалась о суррогатном материнстве, обратилась в известную клинику. Там мне подобрали первую семью. После рождения суррогатного младенца у нас родился свой сын Олег.

Через полтора года ко мне обратился одногруппник, у жены которого не было матки. Это была помощь по-дружески, с минимальным гонораром. Всего я родила 8 детей: трое моих и пять суррогатных.

– Не возникало чувства, что под сердцем растёт свой малыш? Как получалось абстрагироваться?

Ольга: Когда женщина беременна своим ребёнком, это происходит от любви. Когда она идет на ЭКО, всё делается технически, к этому тщательно готовятся. Обычно у суррогатной матери уже есть дети, она понимает разницу между своим ребёнком и суррогатным. Но хоть сурмать не считает плод своим, она чувствует за него колоссальную ответственность в период вынашивания. Ведь ты тесно общаешься с родителями, для которых ты – последний шанс.

– Как законодательство защищает родителей, которые обратились к суррогатной матери?

Юнна: Практически никак. У нас законом предусмотрено, что мать – та женщина, которая родила. Родители до последней минуты боятся, что женщина не станет писать согласие на передачу родительских прав генетическим матери и отцу. Поэтому важно не самим придумывать договор, а обратиться в агентство, которое послужит буфером между суррогатной мамой и биологическими родителями, поможет защитить обе стороны. В 2019 и 2018 годах до Верховного суда дошли два процесса. Суд подтвердил, что если документы правильно оформлены, то право родительства принадлежит заказчику.

– Были ли в вашей практике ситуации, когда сурмама решала оставить младенца себе? Или родители отказывались от ребёнка?

Юнна: Мы не видели ни одной суррогатной мамы, которая бы оставила ребёнка. Обычно мамочки хотят поскорее родить, скинуть с себя груз ответственности и вернуться к привычной жизни.

Ольга: Только представьте, сколько вкладывают родители. Они обследуются и лечатся годами. Собрали немалые деньги для программы суррогатного материнства. Ждут 9 месяцев, каждую секунду волнуются. Как они могут отказаться?

– А если окажется, что суррогатная мать, например, употребляет наркотики?

Юнна: Мы и нужны, чтобы проверить её с головы до ног. Мы знакомимся с ней и с её окружением. Проверяем отсутствие судимостей. Направляем к перинатальному психологу на обследование. Мы всегда рядом, всё контролируем. После родов суррогатной маме ребёнка не показывают, врач проделывает все необходимые манипуляции в присутствии биологической матери. Так мама скорее привыкает к младенцу.

Ольга: Наш центр нацелен на рождение здорового ребёнка. В моей практике был случай, когда я целый год работала с биологическими родителями, эмбрионы которых во мне не приживались. Я знаю, что со мной такого не бывает. Я затрубила во все колокола, нашла доктора. Оказалось, что причина в папе, у которого было аутоиммунное заболевание. Мужчина полтора года успешно лечился – теперь сурмама вынашивает для них двойню. Я не просто курирую, а довожу процесс до рождения ребёнка и передаче его родителям.

– Ольга, недавно вы давали интервью на НТВ и на Первом канале. Что там происходило?

Ольга: Виталий Милонов оскорблял сурмам и требовал запретить суррогатное материнство. Он даже не пытается понять суть. Не видел родителей, которым вручают долгожданного новорождённого малыша – они счастливы, боготворят суррогатную мамочку. А Ксения Собчак, кстати, за суррогатное материнство.

– Обращались ли к вам однополые пары?

Ольга: Обращались. Но мы против по морально-этическим принципам.

– А одинокие женщины?

Ольга: Одиноким женщинам мы объясняем, что оформление возможно или через суд, или нужно выйти замуж. Это несравнимо с усыновлением. Разъясняем нюансы, но реальной практики работы с такими заказчиками у нас нет.

– Какова миссия таких агентств, как ваше?

Юнна: Поднятие демографии и помощь биологическим родителям (заказчикам) и суррогатной маме. Мы готовы создать для них максимально комфортные условия. И оказать грамотное юридическое сопровождение, чтобы не были ущемлены права сторон. Не нужно экономить на сурмамах, на врачах, юристах – это важно.

У нас нет потока. С каждой программой, семьей и потенциальной суррогатной матерью мы работаем индивидуально. Родителей и суррогатную маму уважаем одинаково.

Хотелось бы, чтобы государство регулировало суррогатное материнство – но не запретами, а лояльно. Стоит ввести сертифицирование агентств, потому что в программе суррогатного материнства посторонние люди вынуждены объединиться на длительный промежуток времени. Психологически это трудно, особенно без помощников. Зачем им совершать ошибки, которых можно избежать? Мы могли бы помочь.